Тема повышения цен на металл обрела пиковую актуальность: застройщики отмечают удорожание материала на рекордные 40-90%. Но, как выяснилось на круглом столе с участием крупнейших игроков строительного рынка, это повод не только для пессимизма. Растущие цены на железо стимулируют к снижению себестоимости строительства. Делимся кейсами

«Железное» повышение

Все без исключения участники строительного рынка ощутили на себе рост стоимости металла. Разница лишь в яркости этих «ощущений». Так, директор департамента закупок Группы компаний «А101» Георгий Криницын называет рост цен на металл рекордным:

– По отношению к июлю-2020, по нашей аналитике, рост более 90%: летом мы покупали по 32 тыс. рублей за тонну, а в декабре, когда металлурги стали грузить металл на экспорт и на московском рынке образовался дефицит, мы фиксировали вообще ранее не виданные цены.

Нужно понимать, что, кроме непосредственно самого металлопроката, дорожают и другие номенклатурные группы, которые используются в строительстве, связанные с металлом, отметил эксперт. Например, системы вентилируемых фасадов из оцинкованного металла. И несмотря на то, что у производителей был определенный сток с осени по более низким ценам, уже в январе компания столкнулась с увеличением цен у поставщиков более чем на 15%.

– Сейчас мы фиксируем рост цен более чем на 20-30% на металлоизделия, используемые при производстве работ внутри каркаса здания, корзины для кондиционеров, инженерные системы с применением стальных труб, двери в местах общего пользования, квартирные двери. Перечень довольно широкий, – сетует представитель одного из крупнейших застройщиков страны. – Мы используем плиты перекрытия 160-180 мм в зависимости от класса жилья. В среднем металлоемкость на куб у нас составляет 120-150 кг. Так что доля металлопроката в структуре себестоимости строительства довольно велика – порядка 18%.

Но рост стоимости отмечается не только у металла, отмечает эксперт. По итогам 2020 года зафиксировано удорожание фасадного остекления более чем на 20%, сантехники, теплоизоляционных материалов (15%), кабельно-проводниковой продукции (более 10%). По словам Георгия Криницына, несмотря на активно проводимую политику в области импортозамещения, большинство составляющих, например, в сантехнике комплектуются из Китая или Европы. Серьезный рост стоимости товарной корзины, которая закупается при строительстве, неизбежно влечет рост его себестоимости. Плюс к этому необходимо добавить удорожание рабочей силы на 10-15% в связи с закрытием границ.

– Поэтому сегодня мы пересматриваем свои финансовые модели и после первого квартала текущего года в новые проекты будем заходить уже с учетом этой корректировки, – рассказал эксперт. – Мы старались принять меры по стабилизации ситуации с ценами на металл и особенно с его дефицитом в декабре. Обращались в государственные органы, ФАС. И хотя мы сегодня не вернулись к прежним ценам, покупаем металл в районе 50 тыс. рублей за тонну (средний сорт, определенные шаги для решения проблемы были сделаны. Со своей стороны, мы стремимся оптимизировать наши продукты без ухудшения их качества – этим занимается наш проектный институт.

Коммерческий директор компании «Казанские стальные профили» Игорь Лисев также отметил значительный рост цен на сырье.

– У нас заключены прямые контракты с крупными металлургическими предприятиями: ПАО «Северсталь», Ново-липецким металлургическим комбинатом, Магнитогорским металлургическим комбинатом. Мы ежемесячно размещаем заказы на приобретение рулонной стали с покрытиями (оцинкованная сталь, сталь с полимерным покрытием). Начиная с летнего периода, каждый месяц мы фиксируем рост цен – в общей сложности, цена выросла на 80-90% по сравнению с минимальной ценой 2020 года. Рост цен на сырьевую составляющую нашего предприятия влечет за собой и удорожание продукции для наших потребителей. К сожалению, наши изделия не столь технологичны, как, например, автомобили, где доля металла не так велика, – отметил Лисев. – В стоимости наших изделий львиную долю занимает именно стоимость металла. Здесь мы являемся заложниками роста цены на сырье, поскольку отказаться от доходности мы тоже не можем – любой бизнес работает для того, чтобы получать прибыль. Однако мы пристально мониторим рынок и стремимся к тому, чтобы наш потребитель не переплачивал по сравнению с ценами на рынке.

По информации генерального директора СРО А «Обьединение строителей СПб» Алексея Белоусова, самый высокий уровень цен был замечен в Санкт-Петербурге – в конце года тонна металла продавалась по 89 тыс. рублей, это рост в 1,5 раза (с 58-62 тыс. рублей). Производители при этом были готовы отдавать металл крупными партиями по 40 тыс. рублей за тонну, но выставили ряд условий, в том числе по полной предоплате, заказу заранее, за месяц и др., что «съедало» всю маржинальность для покупателя.

Однако нельзя сказать, чтобы это как-то повлияло на массовый уход строительный компаний с рынка.

– Там, где проекты имеют хорошую маржинальность, повышение стоимости металла отражается на увеличении себестоимости в пределах 1-1,5%. Поэтому в крупных городах, таких как Москва, Санкт-Петербург, эта ситуация не слишком заметна, – отметил Алексей Белоусов. – Несмотря на рост цен на сырье, строительные компании неплохо заработали в прошлом году благодаря льготной ипотеке, взвинтившей спрос: прибыль во многом покрыла издержки. Уходят в этой ситуации с рынка те компании, которые так или иначе уже давно запланировали свой уход. На изменение структуры рынка рост цен на металл не влияет. В любом случае, с введением эскроу на рынке останутся только те компании, которые строят хотя бы 100 тыс. кв. метров в год, более мелкие уйдут.

Почему так дорого?

По мнению Алексея Белоусова, удорожание металла стоит в ряду других подобных явлений, таких как, например, рост цен на цемент в свое время. Когда власть начинает регулировать курс внутренней валюты, понижая или повышая его по отношению к основным мировым валютам, производители, естественно, стремятся заработать больше в рублевом эквиваленте, продавая тот же металл за пределами России:

– Если бы наши экономические демиурги понимали такие простые вещи, они бы заранее приняли меры, обозначенные, например, в Таможенном уставе, которые описал еще в 1905 году экономист Дмитрий Менделеев. Заградительные пошлины должны приниматься сразу после того, как государство решает немного уронить рубль. И тогда не придется удивляться тому, что растут цены на макароны, на жилье и так далее. Некоторые меры, надо сказать, уже приняты – например, повышена пошлина на вывоз металлолома.

А Михаил Чичиндаев, директор департамента металлов АО «Стройсервис» (Кемерово), проанализировал ситуацию, так сказать, изнутри:

– По данным аналитиков СМИ, например, РБК, рост цен на металл связан с пожеланиями металлотрейдеров. Как металлотрейдеры, мы видим ситуацию так: заводы увидели взрывной рост экспортных цен и сразу подняли стоимость своих предложений на внутреннем рынке на уровень, паритетный экспортному, фактически поставив нас перед ультимативным выбором: хотите – берите металл по этим ценам, не хотите – не берите. Трейдеры физически не могли отработать такой рост цен за одну-две недели, рынок к этому тоже был не готов, многие строители и производители металлоконструкций просто отказались от проектов – им проще было заплатить неустойки заказчикам, чем продолжать с такими ценами выполнять свои обязательства. Ну а по факту за месяц цена вторичного рынка была подтянута к предложениям заводов, и сегодня мы имеем, грубо говоря, плюс 50% к цене октября-ноября – таково текущее предложение заводов на февраль. Нам как трейдерам остается только отрабатывать это ценовое предложение, – заключил он.

Ждем отката

Как долго продлится текущая ситуация с ценой на металл? В этом вопросе мнения экспертов едины: спустя какое-то время цены не только нормализуются, но и поползут вниз.

– Все ждали, как после новогодних праздников отреагирует Китай. Китай пока резких движений не сделал. В Турции цены пока держатся высокие. На Дальнем Востоке тоже небольшое повышение котировок, – констатировал Михаил Чичиндаев. – На сегодняшний день мы видим, что цена перегрета, и ожидаем снижения. Хотя, по сути, нынешнее повышение цен на металл во многом просто приведение российских цен в соответствие с мировыми. И, безусловно, подорожание металла повлечет за собой рост цен на бытовую технику, машинные механизмы, посуду – все, где используется железо. Мой прогноз: скорее всего, цена немного откатится назад (возможно, к концу марта), но это будет несущественное снижение, около 15-20%. Плюс наши производители металла сильно ориентированы на экспортные цены, и, если они останутся высокими, российскому рынку низкие цены не грозят, как бы ни подключались к этому антимонопольный комитет и правительственные структуры – нарушения законодательства в действиях заводов пока не просматривается. К значениям конца 2020 года мы в любом случае не вернемся.

Станислав Ковалев, заместитель директора генподрядчика компании «Неометрия» (Краснодар), не ожидает, что после весны ситуация с ценами сойдет на нет.

– Спрос на сырье упал процентов на 30, вот металлисты и решили отбить незаработанное, у меня такое ощущение, – поделился он. – На Урале, к примеру, вопрос немотивированного повышения цен решался одним звонком губернатора производителям, без всяких официальных регулирующих документов. Цена в один день упала на 30%. Так что локально это можно решить административным способом.

С коллегами солидарен и Игорь Лисев:

– Как и любой другой продукт, металлопрокат подвержен всплескам и падениям цен. Если смотреть на стоимость металлопроката в долларах, то мы только сейчас приблизились к ценам 2008 года. После кризиса 2008 года было длительное падение цен. Сейчас можно предположить, что рост цен еще какое-то время продолжится, но за этим неизменно последует стабилизация и даже падение. Конечно, не до уровня 2019-2020 годов, но, так или иначе, во второй половине года снижение цен на металлопрокат вполне вероятно, – подытожил он.

Операция оптимизация

Не зря говорят, что трудности дают импульс к развитию. Многих строителей и проектировщиков удорожание металла подвигло к позитивным переменам и апробации новых технологий.

– Кризисный момент очень часто дает повод для положительных сдвигов, – говорит  Станислав Ковалев. – Например, оптимизации своих проектов. Там, где можно сэкономить 10-20 кг на куб, это вполне можно сделать. Во-вторых, в связи с таким повышением цен мы в сфере социальных малоэтажных объектов (школы, детские сады) стали всерьез рассматривать конкурентоспособность пластиковой композитной арматуры. Хотим попробовать ее уже в этом году. Мы подсчитали, что если цена на металл переваливает за 45 тыс. рублей, то уже можно переходить на композитную арматуру, которая обойдется в районе 36 тыс. за тонну в пересчете на металл.

Кстати, Группа компаний «А101» уже опробовала эту технологию два года назад. Однако, по признанию Георгия Криницына, при тех ценах на металл, что были тогда, игра не стоила свеч. А сейчас застройщик вновь возвращается к этой возможности, рассматривая применение технологии на вертикальных конструкциях.

– Изделия из композитной арматуры бетонные сборные мы испытывали в свое время в ракетном центре в г. Миассе, – поделился опытом руководитель архитектурно-проектного бюро DeVision (Тюмень) Михаил Костыренко. – Из минусов, которые мы увидели: обеспечение огнестойкости, повышенные хрупкость и жесткостные характеристики – эти изделия трещат раньше, чем гнутся. Если говорить о малоэтажках, я бы обратил внимание на работу горизонтальных железобетонных конструкций с применением стеклопластиковой арматуры при пролетах изделий более 6 метров. И если требуется расчет на прогрессирующее обрушение, то он также сложно выполним. Применять эту арматуру можно, но есть много нюансов. Я бы перед внедрением ее в массовую серию, особенно на социальных объектах, одно-два изделия все-таки испытал, мне кажется, это следует сделать.

Металл дороже – стройка дешевле?

Острую актуальность обрел вопрос повышения маржинальности стройки за счет оптимизации издержек, в том числе металла.

– На наших объектах в Тюмени расход арматурной стали на кубометр изделия порядка 100-110 кг. Но с начала года к нам стали часто обращаться за такой услугой, как оптимизация расхода металла, и сегодня для нас комфортный показатель – это 80-90 кг на кубометр железобетона в каркасе. Мы повышаем маржинальность строительства за счет уменьшения себестоимости вследствие сокращения дорогих составляющих. Если раньше у заказчика была цель сделать проект быстрее и оптимизировать стоимость проектирования, то теперь можно проектировать и дольше, и с привлечением большего количества специалистов, но сделать проект экономичнее в стройке, – рассказал Михаил Костыренко.

Ту же тенденцию отмечает и CEO архитектурно-брендинговой компании DeVision, сооснователь девелоперской компании «Создатели» Илья Пискулин:

– В связи с удорожанием металла у наших клиентов появился запрос на оптимизацию, удешевление себестоимости строительства в части каркасов (хотя до Тюмени подорожание на 90% не дошло). Мы отметили увеличение себестоимости строительства примерно на 5%. Все фичи, которые обусловливают реальную итоговую стоимость объекта, не базируются на арматуре. Человек не переплачивает из-за того, что у нас арматура какого-то определенного сечения и она отличается по цене. Ситуация с ценами на металл вызывает у нас огорчение, но мы в любом случае закладываем в проект и смету процент удорожания материалов – как минимум, вследствие инфляции, и закладываем отнюдь не 3-5%, а больше. Мы живем в России, и неразумно было бы полагать, что за два года, которые идет строительство, цены не изменятся.

Не последнюю роль в оптимизации себестоимости строительства играют цифровые технологии, уверен Михаил Костыренко:

– Увеличению маржинальности строительства на 100% способствует работа с BIM-технологиями. Если говорить о теме металла, проектирование в BIM позволило нам снизить неиспользуемые остатки арматурных стержней до 0,5-1%. У нас даже есть такое выражение, как «цикл жизни одного стержня в рамках строительного объекта», то есть мы знаем, в какую конструкцию попадает остаток от арматурного прутка в последующем.

С применением BIM-технологий вообще связано много успешных кейсов, рассказал эксперт. Так, недавно у бюро DeVision был один застройщик, у которого на земельном участке был запланирован паркинг. После нашего анализа оказалось, что паркинг фактически не нужен: нам удалось разместить парковочные места в соответствии с концепцией «двор без машин», а паркинг попал под исключение. Себестоимость паркинга составляла порядка 350 млн рублей. Это прямая экономия для заказчика-застройщика. Также часто заходят проекты с излишними системами, например, дымоудаления или подпоров, излишними сечениями трубопроводов, вентиляционных каналов.

– Путем привлечения дополнительных специалистов по каждому из этих пунктов после комплексной автоматизации достигается приличная экономия – в среднем 2 тыс. рублей на кв. метр. Нужно отметить, что с конца прошлого года действительно многие заказчики обращаются с просьбой оптимизировать присутствие железобетонных конструкций. У нас есть такой опыт, мы предлагаем заказчикам типовые решения, – заключил Костыренко.

Богдан Ядыкин, и.о. коммерческого директора компании MACRO, призвал застройщиков задуматься о внутренней оптимизации бизнес-процессов за счет цифровых продуктов.

– Мы занимаемся разработкой нашего программного обеспечения с 2012 года, и как показывает практика, рост маржинальности составляет порядка 5% с проекта за счет настройки коммуникации между сотрудниками, снижения трудозатрат на рутинные задачи и так далее, – подчеркнул он. – В нашем случае система умеет работать со строительными графиками, сметами, снабжением, финансово-управленческим учетом, документооборотом. Когда вся компания работает в едином окне, едином ресурсе, это значительно упрощает коммуникацию. У нас есть успешные кейсы по применению программного обеспечения с компанией «Капитал» (Тула, Рязань), ГК «Надежда» (Брянск).

Так что, как выяснилось, тема увеличения стоимости металла не такая уж грустная. Появляются стимулы искать более эффективные строительные решения и внедрять новые инструменты управления бизнес-процессами.